Коротко

СССР был мраком и безысходностью, где кровавые чекисты людей живьем кормили злобным инопланетянам. Типичное псевдофантастическое поделие гнезда Феди Бондарчука...

Подробно

«Спутник» - это такой «Чужой», который заблудился и вместо межзвездного комфортабельного американского лайнера занырнул в тесноту «Союза» в 1984 году.

Начало. Корабль отстыковывается от станции. На радостях космонавты дурными голосами блеют песни Пугачевой и обсуждают, как загуляют по возвращению. Но с возвращением не задалось. Неведомая Хреновина стучится в корпус. Красный сигнал тревоги. Шок. Потеря памяти. Классическое – «упал, споткнулся, очнулся, гипс!»

Казахский пастух находит около спустившегося «Союза» садистски препарированного мертвого космонавта и окровавленного, но живого, его спутника.

Потом перед нами странное судилище. В огромном зале гнусная тетка, глава комиссии, садирует гордую, врачиху, судя по всему, нейрофизиолога, психиатра. Требует чистосердечно признаться в халатности. Ответчица с высокомерным видом выражает комиссии космическое презрение. Вольнолюбивую птицу стращают прокуратурой. И претензии звучат обоснованно:
- Ты зачем больного в аквариум с водой засунула вместо того, чтобы его лечить по рекомендациям Минздрава?
- Он иначе не лечился. И вообще, я королева, а вы все бездари. И мне на вас пофиг.

День у врачихи не задался. Обещали её сдать в прокуратуру, хотя пациент и выплыл из аквариума вроде здоровым. Но тут появляется Федя Бондарчук с каменной рожей - это полковник КГБ.

Он восхищается тем, как врачиха бросает в аквариумы больных – мол, вот это полет мысли! Тетка великий врач. И КГБ за неё решило заступиться и загнать своей чекисткой безраздельной властью саму эту комиссию за Можай. Но только если врачиха отправится в суперсекретный институт на суперсекретную программу с суперсекретным пациентом.

Институт в казахской степи. Интерьеры занюханные, грязные. Только колючая проволока и КПП монументальные и новенькие. Мол, СССР средства вкладывал лишь в колючку и заборы. И секретность такая строжайшая, что мусор убирают заключённые! Ясно же, что после такого честных зеков кровавая гэбня живыми не выпустит.

В Институте держат взаперти недавно трагически вернувшегося с орбиты космонавта. А оптимистичное советское телевидение, между репортажами о Кубе и Андропове, бойко вещает, что космонавты приземлились, проходят лечение и вот-вот будет представлены публике. Как выкручиваться партийные бонзы будут – непонятно. Соврут что-нибудь. Советская власть – она такая, брехливая. Чего стоит сказать, что погибший космонавт жив? Кто проверять будет? После этого мысль нехорошая закрадывается - а может многие наши космонавты лишь формально живые?

Космонавт в глухой, с бронестеклом, камере возмущен заточением. И свободолюбивая тетка-врач тоже возмущена – мол, вы тут совсем охренели?! Здорового человека на цепи держать!

Но всё оказывается не так просто. Как только стукнет темная-тёмная полночь и начинают стучать крыльями летучие мыши-вампиры, изо рта космонавта выползает какая-то Неведомая Хреновина и шастает по камере, присматриваясь голодным глазом, кого схарчить. Потом заползает обратно. И становится понятно, кто в вакууме в кабину стучался. Только кто и как его в корабль пустил?

Проявляя хваленые профессиональные качества, врачиха для начала желает измерить гормональный фон спокойного, как танк, космонавта. Заявляется в камеру и начинает бедолагу гнидить: «Ты зверушка подопытная, в консервной банке болтался вокруг земли, а тебе Звезду Героя подавай! И ребенка своего, на стороне прижитого, бросил, тот теперь по детдомам шатается неприкаянный!»

В подтверждение показывают аутичного пацанчика в детдоме, создающего проблемы персоналу. В Институте кроказябра ползает, шипит и плюётся, самый накал событий, а тут переключайся на детеныша и переживай за его горькую судьбинушку.

Думал, космонавт врачихе с её предъявами в глаз засветит. Но советский космонавт женщин не бьет. Только обдаёт её презрением. Его гормональный фон скачет. Все довольны.

Тут еще один персонаж проявляется во всей красе. Озлобленный учёный, ненавидящий героиню, которая якобы мечтает отнять у него Нобелевку. Хамит героине и отказывается налаживать с ней деловые отношения, потому что он интеллигентствующий гад, продавшийся коварной гэбне. В общем, марионетка, совок и трус – как его прямо в лицо характеризует непокорная героиня.

До этого момента фильм еще более-менее смотрится. Интересно же, что за НХ - Неведомая Хреновина, ползает по Институту? Даже закрадывается мысль – в фильме антисоветизм, русофобия и голливудофилия выражены клинически не столь явно, как принято у киноделов.

Но дальше все становится на свои места. У героини возникает вопрос – а что жрёт НХ? Она начинает агрессивно совестить тряпку-ученого, до такой степени, что у него просыпается неполживая совесть. Он всех закладывает и всё выкладывает. Тайно ведёт врачиху на экскурсию в «очень страшное место», где кормят Неведомую Хреновину.

Кормят живыми зеками – из тех, кто убирает территорию. И мечтает кровавая гэбня, подкармливая пришельца, сагитировать его повоевать за Советский Союз и тем самым приобрести долгожданное стратегическое преимущество перед Благословенным Западом… Не бывать такому! Героиня молчать не может! Её предназначение прекратить этот ужасный ужас!

Дальше перипетии сюжета - штамповка жестяная в самом отстойном американском русле. Все выясняют отношения, куда-то лазят, от кого-то прячутся в коридорах. Федя Бондарчук в чекистской личине корчит из себя умного и лепечет вполне себе разумные мысли о том, что на войне надо быть сильным, чтобы не сожрали. На претензии героини, что Неведомой Хреновине кормят честных воров, он выдает, по-моему, единственную заслуживающую внимания фразу:
- Этот зек убил и изнасиловал маленького ребенка. Он не человек. Люди гибнут в Афганистане, а он – корм.

Дальше события крутятся всё более глупо. Героиня свободно шатается по Институту, заполненному военными в американских касках. Её никто не замечает. А она что хочет, то и творит. И устраивает космонавту побег.

Между делом звездонавт признается, что знает о Неведомой Хреновине в своём желудке. Они с ней отныне одно целое, то есть он с ней осознано жрёт зеков. Хотя, как космонавт и истинный, но пока еще латентный, либерал, в этом сильно раскаивается и презирает планы кровавой гэбни.

Ученый, тот раскаявшийся несостоявшийся лауреат Нобелевки, настолько испереживался о правах человека, что в его грудь начинает стучать пепел замученных диссидентов. Он отваживается на Благородный Поступок. Забирается в начальственный кабинет, по правительственной связи прозванивает большим людям, вламывает Федю и требует прислать комиссию в Институт, где отбившийся от рук чекист скармливает зеков голодному пришельцу.

Федя заходит в кабинет, видит там учёного. Узнает, как тот его продал не за понюшку табаку. И расстреливает из автомата. Зачем? Но он же наследник дела Дзержинского и живет кровавыми инстинктами. Как отчитываться за тушку убиенную будет? Таким все с рук сходит.
Лихо обойдя толпы военных, тетка с космонавтом на Уазике рвёт когти с Института. Федя их настигает в Казахской степи. Дальше банальная беседа за жизнь, передающая гнусную суть кровавой ГБ.

Федя решил всех замочить, чтобы концы в воду. Начинает с врачихи. Не тут-то было. Пришелец вырывается из космонавта и со смаком разделывает в кровь, сопли и кишки солдат и их командира.

После воплей настала пора соплей – то есть лирической беседы космонавта и тётки. Космонавту страшно стыдно жить дальше с такой фигней внутри. От укоров совести он самостреляется из пистолета ТТ. А героиня остаётся одна в степи, с горой трупов.
На горизонте возникает кавалькада лимузинов. Это за какой-то час после звонка невинно убиенного учёного высокая московская комиссия собралась, уселась в чёрные «Волги» и доехала до Казахстана.

Вообще такого секретоносителя, как героиня, до конца бы жизни на секретную военную базу спрятать и никому не показывать. Но комиссия лояльна и даже либерально-снисходительна. Отпускают тетку на все четыре стороны.

Она вспоминает самоубившегося космонавта. У неё перед ним моральный долг. Поэтому забирает из детдома его ребенка – не оформляя, ясное дело, документов. Заканчивается все пошлой фразой, типа «я твоя мама». Фанфары. Умиление. Занавес.

Итоги. От русского кино и наших героев нет ничего. Зато в обилии самые дурацкие клише голливудских боевиков. Герой против системы. Все начальники дураки, а я Дартаньян. Государство, преследующее свободолюбивых героев. Сами герои – никакого коллективизма, лишь конкуренция, интриги. Зловещий военный, который хочет Оружия и абсолютной власти над миром или хотя бы над своими затюканными подчинёнными.

При этом на электроэнергии экономили, точнее на осветительных приборах. Все темно, мрачно, противно. И несвойственное нашему кино утробное смакование вывернутых кишок, отрубленных голов. Такая заочная психологическая подготовка начинающих Чикатил, которые потом захотят на практике посмотреть, как человек изнутри устроен и что он будет орать, если ему ржавым ножиком брюхо вскроют?

Вот сколько хорошей фантастики понаписано. Нет, переиначивают в тысячный раз опостылевшую историю про склизкого зубастого инопланетянина, который преодолел межзвездные пространства с незатейливой целью – сожрать как можно больше людей. Такая цивилизация Инопланетных Жрунов. Ничего удивительного – фильмы создаёт цивилизация Земных Жрунов, воинствующих обывателей с культурным кодом «сладко жрать, сладострастно скупать айфоны, ограниченно размножаться и забивать башку идиотскими фильмами».

Зачем нам за наши деньги доносить американские смыслы? Пора на кино денежки давать с условием, чтобы творцы до последней реплики представляли злой и неприступной госкомиссии сценарий. И чтоб в фильме было не менее пятидесяти раз «Да здравствует в веках Россия» и «Каюк Вашей Пиндоссии!»

Заодно отрекламирую мою правильную фантастику
https://www.litres.ru/ilya-ryasnoy-24131365/koridor-krivyh-zerkal/